Даже кровников можно помирить, хотя это никогда не бывает просто. Нужно просить прощения. Это не значит только притворно каяться. Но понять, что смерть твоего вчерашнего врага была трагедией. Он ведь перестал быть врагом. Теперь бывшие противники все вместе в истории, в памяти. Они стали родными друг другу.
Нужно принести дары – не чтобы откупиться, ибо нельзя откупиться от смерти, нет такой цены. Но чтобы показать: мы теперь одна семья и у нас всё будет вместе – и дом, и хлеб. Мы были чужие друг другу, а теперь общая беда сделала нас одним. Нужно пригласить старых и мудрых, чтобы они завершили спор и поставили печать согласия на давнюю распрю. Трудно. Да ведь нет иного пути, иначе все умрут, не успев совершить назначенное.Бывают раздоры между людьми или семьями, а бывает так, что целая страна со всеми её народами становится полем вендетты. И после, когда всё закончено и флаги поменялись уже не один раз, люди никак не могут закопать свои топоры. И точат их, и показывают друг другу, и ругаются.
Гражданская война – великое бедствие. Но никому не удавалось её избежать. Любое государство рождено не в парламенте, не законом, не волей короля или президента, не референдумом, не милостивым признанием со стороны мирового сообщества. Только в гражданской войне рождается настоящее дееспособное государство. Так устроен мир. Дело прочно, только если под ним струится кровь.
В начале XX века старая Россия перестала существовать. Она исчерпала свои сроки, выработала свой ходовой ресурс – железо устало. Новая Россия родилась в революции и Гражданской войне. Это была Советская Россия. И мы до сих пор в ней живём. В перестроенной вплоть до отрицания и поругания – но в ней, родимой, и ни в какой иной. Потому и гимн у нас на ту же самую музыку. И Новый год у нас, и много чего ещё. И красные с белыми до сих пор воюют, хотя теперь только за названия улиц, за памятные доски – и по преимуществу в Интернете.
Не воюют ведь кроманьонцы с неандертальцами, и старообрядцы с никонианцами. И нестяжатели с иосифлянами почти не воюют. Потому что было, да прошло, быльём поросло. А красные с белыми все продолжают воевать. Потому что живо и больно, и в той же самой мы живём стране, в Советском Союзе, нравится нам это или нет. И глупо бежать, выкрещиваться из своей настоящей истории в некое фэнтези.
Мы живём в Советском Союзе, и нам надо примириться друг с другом. Горе тому царству, которое внутри себя разделилось и никак не может сойтись. Придут варяги – и завоюют его. Народ рождается в муках гражданской войны. Родился? А теперь живи уж какой есть. Не надо навечно затягивать роды или, того хуже, пытаться залезть обратно туда, откуда выродился, чтобы родиться по новой. Мол не понравилось, как получилось, дай-ка попытаюсь ещё раз: попытка – не пытка.
Поэтому примирение – это не реванш. А то часто путают. Реванш – это не примирение. Это вендетта. Сегодня вы мне ответили реваншем на мою победу, завтра я реваншем на ваш реванш, послезавтра вы реваншем на мой реванш реванша, а двумя днями позже я снова с вами расквитаюсь. Дурная бесконечность… Примирение – это признать.
Победили красные. Такова история. Белые не победили. Всякие были везде – и хорошие, и подлецы. Но история – она такая. А придумывать альтернативную историю – удел альтернативно мыслящих. Традиционно мыслящие должны знать, как оно было тогда и как есть теперь.
Иногда у нас оголтелые реваншисты хотят всё запретить и снести. А иногда умеренные говорят: давайте восстановим равновесие. Вот у вас памятник Ворошилову и улица Будённого. А мы повесим доску Колчаку и площадь назовём именем атамана Семёнова. Давайте дескать строить равновесие!
Памятник князю Владимиру в Москве поставили? А рядом пусть будет равновеликий убитому им (или не убитому, или не им – тут уж не разберёшь) Ярополку. Чтобы был баланс. Чтобы улица Дмитрия Донского обязательно выходила в проспект Мамая и Тохтамыша. Выезжать с площади Александра Невского на мост Александра Невского же – это не равновесно. Равновесно выезжать на мост Тевтонского ордена. Рядом с каждым памятником Кутузову надо ставить хотя бы бюстик Наполеону. И уж совершенно излишне говорить, что каждое поминовение Ермака должно быть уравновешено поминовением хана Кучума, потому что если тевтонцы и французы нам чужие, то Кучум – вообще наш, сибирский человек. Кучум – он ведь по-своему и Колчак, и альтернативная история.
И дело тут не в том, что Ярополк был лучше или хуже Владимира. Мы этого сейчас не знаем и едва ли сможем узнать. Но так получилось, что основателем нашего предкового государства стал Владимир. Таким мы его и помним, и почитаем. А отцами-основателями нашего нынешнего государства – не разорванного на части Антантой, не раздавленного новыми тевтонцами в середине ХХ века и не уничтоженного до конца до сих пор – были большевики. Вот эти вот: Ленин, Сталин, Калинин и другие. А Колчак и Деникин были ханом Кучумом и князем Ярополком.
Поэтому примирение – это просто признание исторической правды. И ничто другое примирением быть не может.
Герман Садулаев
➡ Источник: http://publizist.ru/blogs/108984/16721/-
Свежие комментарии